Сотрудники советских спецслужб в 1940-1950-х годах внимательно следили за поведением тех "схидняков", которые в силу разных обстоятельств побывали на западе Украины, охваченном вооруженной борьбой против советов. Что и неудивительно: примеров привлечения уроженцев украинского востока и юга к националистическому подполью хватало как во время германо-советской войны, так и по ее окончанию.

Тайна крыивки "Орлика"

Вот и в апреле 1949 года, разрабатывая прибывших из западных областей, "чекисты" получили от информатора "Доброго" данные о возвращении в Васильевский район Запорожской области из Ровенской зоотехника Лидии Оникиенко.

Приблизительно в это же время ровенские "чекисты" вышли на след боивки Вербского районного провода ОУН под руководством Федора Федика – "Орлика". "Добычей" стала пустая повстанческая крыивка в селе Большие Сады Дубенского района на территории усадьбы Ивана Якобчука. Впрочем, в этом "подземном офисе", кроме общей документации националистического подполья, советская спецслужба нашла рукописные протокол допроса, автобиографию и обязательства о сотрудничестве с ОУН за подписью Лидии Оникиенко.

Документы из крыивки "Орлика". Фото из материалов дела

Документы оперативно передали в Запорожье, где следователи МГБ, подозревая, что женщина прибыла со специальным заданием от националистического подполья, завели на нее дело-формуляр как на потенциального агента Службы безопасности ОУН. В документах чекистов Лидия Оникиенко проходила под прозвищем "Беженка".

Лидия – "Мария"

Известно о девушке было следующее. Лидия Оникиенко родилась в 1927 году в селе Щербаки Васильевского района Запорожской области. Во время немецкой оккупации была несовершеннолетней, проживала по месту рождения. После возвращения советской власти отправилась на обучение в Ореховский агротехникум. Окончила его в 1947 году и была распределена в Дубенский район Ровенской области для "усиления кадрами совхозного строительства".

Там, в селе Повчая, в марте 1948 года Лидия была "отведена в лес" участниками местной боивки СБ ОУН. После допроса и разъяснительной беседы о целях и задачах борьбы украинских националистов оуновцы получили от Оникиенко письменное обязательство о сотрудничестве в качестве информатора. Девушка должна была готовить для подполья отчеты о состоянии колхозного строительства в тех местностях, где работала, подписывая их псевдо "Мария". В упомянутой крыивке проводника "Орлика" советские оперативники нашли несколько таких документов.

Лидия Оникиенко (крайняя слева) в селе Повчая Ровенской области. Фото из материалов дела

Через полгода Лидия Оникиенко вернулась в Васильевский район, поселилась в конце концов в селе Каменское.

Охота на "Марию"

Сотрудники МГБ планировали разоблачить девушку как агента СБ ОУН на западе Украины. Кроме того, их интересовали ее связи с подпольем ОУН по возвращении в Запорожскую область.

В Васильевский район направили сотрудника областного отделения по борьбе с бандитизмом. Совместно с начальником местного райотдела через имеющуюся агентуру он должен был изучить связи Оникиенко, обеспечить дальнейшую разработку и наблюдение за квартирой. Вся почтовая корреспонденция Лидии взята на перлюстрационный контроль.

Для начала "чекисты" прибегли к спецкомбинации по выводу на "Беженку" агента МГБ "Охотника" (Антон Антонов) под видом связного подполья ОУН Ровенской области. Особого подозрения у Лидии молодой человек не вызвал, ведь был уроженцем запада Украины, общался характерным для "западников" говором. (МГБ завербовало его уже в Запорожье – в Розовском районе, куда парень прибыл как переселенец).

Параллельно разработкой девушки занималась агентка МГБ "Орловская", которая выдавала себя за разочаровывающуюся в советской власти комсомолку.

В частности, в одном из отчетов по делу говорилось, что в феврале 1950 года "Орловская" посетила "Беженку" в ее квартире. В беседе относительно прибывших на территорию района переселенцев из западных областей Украины, "Беженка" на вопрос источника, в каком порядке они переселялись, заявила: "Эти переселены сюда добровольно, а вообще из западных областей выселяют честных и хороших земледельцев в Сибирь, а всякий сброд остается там и организует колхозы".

Эта и другая информация, полученная от агентов "Охотника" и "Орловской", заставляла МГБ активизировать разработку "Беженки".

За дело берется "Корчагина"

Поэтому МГБ прибегло к следующей комбинации – отправке в Васильевский район агента 2 отдела Управления по борьбе с бандитизмом "Корчагиной". Эта женщина также притворялась связным подполья ОУН.

В "другой" жизни она была учительницей украинского языка и литературы Таисией Демиденко, а националистическое подполье знала, так сказать, изнутри. Ведь во время немецкой оккупации работала в Мелитопольском районе и входила в ближний круг одного из руководителей местного подполья ОУН Иллариона Курило-Крымчака.

"По своим личным и деловым качествам она является ценным, проверенным агентом, проявляет инициативу, имеет возможность входить в доверие и разрабатывать ОУНовский элемент", – писали в ее характеристике МГБисты.

Первая задача "Корчагиной" заключалась в налаживании связи с Лидией Оникиенко с использованием пароля, полученного от "Охотника". В качестве связной СБ ОУН агентка должна была требовать, как будто для отчета оуновским главам, информацию о деятельности Оникиенко на территории Запорожской области и о лицах, привлеченных здесь для работы в интересах ОУН.

После первой встречи "Корчагина" предоставила своим кураторам в МГБ подробный отчет. Его вряд ли можно считать совершенно правдивым, но можно предполагать, что общую картину он запечатлел.

В целом "Беженка" радостно встретила "связную" ОУН. В полной мере поддерживала идеи и идеалы борьбы украинского националистического подполья. Не отказывалась от обязательств, данных на Волыни.

"В дальнейшей беседе "Беженка", выражая свою ненависть к советскому устройству и преданность делу ОУН, стала требовать от источника, дать ей задание и просила поддерживать с ней регулярную связь, заверив, что она будет до конца верна делу ОУН и и никакие мучения не заставят его изменить делу или выдать известных ей участников подполья", – говорится в документах МГБ.

Дело Лидии Оникиенко

Отчет от агентки много весил для дела-формуляра, но не хватало материалов, собственноручно подготовленных самой Лидией Оникиенко. Именно с целью получения письменных доказательств "Корчагину" повторно отправили к "Беженке". Однако Лидия под разными предлогами отказывалась что-либо писать. Единственное, на что согласилась – надиктовать информацию.

Профессиональный агент на то и профессиональный, чтобы добиваться своего. Планомерная работа с объектом, проведение бесед, постановка задач и тому подобное привели к тому, что "Беженка" таки собственноручно нарисовала "схему расположения наиболее безопасных и выгодных мест возможного укрытия "повстанцев" в случае прибытия их на территорию Васильевского района.

На предложение источника заверить схему личной подписью "Беженка" собственноручно написала под ней: "Друг-проводник, все, что записано – с моих словх, верно. Мария. 20.VI-1950 г. Вторник".

Очевидно, что этот документ стал последним, необходимым для реализации дела-формуляра.

Арест и приговор

Лидию Оникиенко арестовали 10 июля 1950 года. Во время проведения следствия, 18 апреля 1951 года, девушка подготовила жалобу на имя министра госбезопасности СССР, где сетовала как на следователя Ерецкого, который вел ее дело, так и на следователя Гнеденко, проводившего дополнительное расследование. Она отмечала, что все ее свидетельства были извращены этими двумя советскими "законниками". Каждый допрос сопровождался моральным давлением, бранью нецензурными словами. Не отставал от своих подопечных и начальник следственного отдела подполковник Точилкин.

В жалобе Лидия просила только о справедливом расследовании в любом областном Управлении МГБ, кроме Запорожского. Однако на подобные просьбы тогда не реагировали.

Лидия Оникиенко. Фото из материалов дела

Интересно, что документов, которые агентка добыла у Лидии Оникиенко с подписью последней, в следственном деле нет. Очевидно, документ, добытый агентурным путем, не должен был появиться среди материалов дела. Однако к делу подшиты документы, найденные в крыивке в Ровенской области.

Вокруг них в ходе следствия довольно долго "ритуально танцевали" "чекисты". Они считали их безоговорочным доказательством сотрудничества Оникиенко с СБ ОУН. Лидия же отрицала подлинность документов: не писала и не подписывала.

Пришлось делать графологическую экспертизу. И не одну. Однако однозначного вывода экспертизы не дали. Вроде бы и да, а вроде бы и нет…

Кроме того, на допросах Лидия заявляла, что вернулась на малую родину, потому что решила сбежать от своих обязательств оуновцам и таким образом продолжить жизнь без какой-либо подпольной деятельности.

Так что "чекистам" пришлось допрашивать под протокол своих агентов. Тем самым, расшифровав их в материалах следствия. Из-за чего и дело было передано не в суд, а на рассмотрение Особого совещания при МВД СССР.

Приговор "за пособничество участникам антисоветской банды украинских националистов и антисоветскую агитацию" – 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Отбывать его Лидию направили в Береговский лагерь системы ГУЛАГ на Дальний Восток.

Как и во время следствия, так и после приговора Лидия Оникиенко не переставала бороться за свободу, писала жалобы, в частности, из Магаданского лагеря. В 1955 году письма о помиловании начали писать и ее родные.

Наконец, в июне 1956 года она была освобождена из заключения решением Комиссии Президиума Верховного Совета СССР. Лидия вернулась в Запорожскую область, поселилась в Васильевке.

Реабилитирована после распада СССР, в 1992 году.

Не пропустите

Не дожил две недели до 30-летия: Запорожье простилось с аэроразведчиком "Лео" 05.08.2025, 16:09 Зашла в лес Лидией – вышла "Марией": что узнал КГБ о селянке из Запорожья в пустой крыивке 05.08.2025, 14:01