Михаил Савицкий хорошо известен в Запорожье: играл на сцене Запорожского академического областного украинского музыкально-драматичного театра имени В. Г. Магара входил в состав музыкальных групп "Бандерштадт" и "Хорта".

В начале полномасштабного российского вторжения присоединился к добровольческому формированию "Азов Запорожья". Продолжил службу в ВСУ – составе подразделения аэроразведки "Собаки-шукаки" 406-й отдельной артиллерийской бригады.

Воевал на Запорожском, Херсонском и Донецком направлениях. Однако даже на фронте не расставался с любимой скрипкой, за что получил позывной "Скрипач".

В интервью изданию "Справжнє" Михаил рассказал о сочетании войны и творчества, мировоззренческих противоречиях гражданских и военных и красоте полета.

Михаил Савицкий

"Собаки-шукаки" как-то сразу к нам "прилепилось"

Михаил, расскажите, почему у вашего подразделения такое название – "Собаки-шукаки"?

– С этим названием связана достаточно интересная история. Более двух лет назад мы "отличились" в районе Новодонецкого. Я объясню, как мы обычно работаем: обнаруживаем врага, вылетаем на корректировку. И уже во время этого вылета ведем "стрим" и напрямую общаемся с офицерами-артиллеристами – предоставляем им информацию для корректировки огня.

Тогда мы еще работали на "Мавиках" и в течение дня обнаружили несколько российских БМП, затем в этой же посадке обнаружили вражескую пехоту. Через некоторое время, когда артиллерия "накрыла" все обнаруженные цели, обнаружили российский самоходный 120-мм миномет "Нона". "Отработали" и по нему. И уже вечером нашли еще один миномет, по нему также отработала наша артиллерия.

То есть за день мы несколько раз вылетали на поиски вражеской техники и личного состава и потом – на корректировку огня.

И когда мы в конце дня нашли еще один миномет, наш тогдашний начальник штаба и командир говорит в эфир: "Ну вы, ребята, даете! Столько всего за день нашли. Прямо какие-то собаки-шукаки!".

Это было сказано в восторге и как-то сразу к нам "прилепилось". Нам это понравилось, мы решили, что это прикольное название, и мы сами себя стали так называть.

И сделали подходящие шевроны?

– Конечно. У нас фирменный шеврон, дизайн которого разработал известный запорожский художник Роман Халилов. Это стилизованное изображение собачьей морды, выполненное геометрическими фигурами. Выглядит очень стильно и лаконично.

Шеврон подразделения "Собаки-шукаки"

Люди каких профессий служат в вашем подразделении?

– У нас есть несколько музыкантов, кроме меня, есть театральный режиссер, есть инженеры, айтишники, есть профессиональные военные и даже – бывший полицейский. Подразделение еще в состоянии формирования, оно достаточно новое. Но я уверен, что оно будет активно развиваться и эффективно работать.

Музыка требует времени, энергии, иного состояния

Михаил Савицкий

Не вытесняет ли постепенно военная специальность творческую составляющую в вашей жизни и тягу к искусству?

– Да, сейчас большинство моего времени занимает именно военное дело. Но она не то чтобы полностью вытесняет творческую составляющую из моей жизни… Оно просто в какой-то степени ее замещает и трансформирует. Мне часто приходится использовать творческий подход для решения каких-то вопросов и задач для того, чтобы полноценно обеспечить эффективную работу подразделения. А задачи, которые нам поступают, в большинстве своем – нетривиальны (улыбается ). Приходится заниматься разными вещами и разными направлениями.

Кроме того, что мы занимаемся аэроразведкой, стараемся "прикрывать" работу наших пушек и активно развиваем направление FPV – а это вообще отдельная тема. Мы занимаемся как дальней разведкой, так и ближней – передним краем. У нас для этого есть разные средства: как "крылья", так и коптеры. То есть у нас здесь многое происходит.

А что касается искусства и музыки… Она требует немного другого состояния психики, а еще для нее, кроме времени, нужно много энергии. Но когда моя добрая подруга Ксюша Кобалия пишет новое стихотворение, я стараюсь все-таки найти время и записать на него видео. Мне ее поэзия очень нравится и вдохновляет. И такое наше сотрудничество "закрывает" в какой-то степени мою внутреннюю потребность в творческой деятельности.

То есть со скрипкой на фронте не расстаетесь?

– Да. Конечно, на боевые задачи я ее не беру, но все остальное время она рядом. Иногда очень хочется что-нибудь поиграть. Надеюсь, что впоследствии будет немного больше свободного времени, и я смогу уделить музыке немного больше внимания. Мы записываем по возможности какие-то видео, например, на день артиллерии у нас вышла песня, которую мы записывали в Киеве… Конечно хочется больше чего-то делать в этом плане – вот все собираемся сыграть какой-нибудь небольшой концерт, но времени все не хватает. Очень много основной работы – военной.

Гражданские пытаются максимально отстраниться от войны

Вы периодически посещаете Запорожье. Замечаете, как меняется жизнь в городе с учетом того, что до фронта относительно недалеко?

– Конечно, я замечаю некоторые изменения. Но мне очень нравится, что город жив. Он зелен, красив, на улицах много людей, заводы работают. Даже ощущать этот особенный запах заводов мне приятно. Меня действительно очень радует, что заводы работают. Потому что у меня очень запечатлелось в сознании, как в начале полномасштабной войны заводы остановились, перестали дымить, и я впервые увидел чистое синее небо над ними. Это было страшно, потому что я на протяжении всей своей жизни видел этот дым и он стал привычным явлением, без которого невозможно было представить окружающий мир. И тут вдруг – чистое небо… Это меня шокировало. Сейчас все нормально, заводы дымят и небо снова покрыто дымом (смеется ).

Но люди мне рассказывают, что в городе происходят разные вещи, разные процессы, все "оптимизируется" и не всем это нравится. К лучшему ли это или нет, я не могу об этом судить, потому что не знаю всех деталей.

Конечно, любые изменения – это очень эмоционально и очень стрессово. Посмотрим на результат этих изменений, изменится ли у нас подход власти к работе или популизм так и будет на первом месте... Я действительно искренне волнуюсь за город, за те вещи, которые мне дороги, потому что я Запорожье очень сильно люблю. Каждый раз, когда я сюда приезжаю, мне всегда хорошо. Это мой дом. И я надеюсь, что все будет с ним хорошо. Возможно, это будет не самое лучшее для меня, но если это будет самое лучшее для города, меня это полностью удовлетворит.

Люди в Запорожье, как и в каждом городе, до которого не достает ствольная артиллерия или РСЗО, пытаются максимально отстраниться от войны, от боевых действий. И я их откровенно понимаю. Потому что человек не может жить в постоянном стрессе. Это очень плохо и непродуктивно. Это не жизнь.

Мы в армии приспосабливаемся к боевым действиям и уже не обращаем внимания на какие-то "ситуации", которые для обычного гражданского человека, не имеющего такого опыта как у нас, будут настоящим потрясением и шоком. И он с ужасом будет эту ситуацию потом вспоминать всю жизнь. А для нас это уже норма. Я уже не говорю о пехоте, постоянно живущей под огнем.

Михаил Савицкий

Если люди имеют возможность жить нормальной продуктивной жизнью, пусть они так и живут. Я сегодня с утра побывал на Хортице – все спокойно, все нормально. Работает кофейня – можно спокойно посидеть и выпить кофе, можно спокойно погулять, посмотреть на Днепр… Если честно, мне здесь хорошо!

Но многие военные не разделяют ваши взгляды. У них есть серьезные претензии к украинскому обществу: "Мы там на фронте стоим по колено в грязи и крови, а вы здесь кофе спокойно пьете по кафе".

– Конечно, здесь есть две стороны медали… И никто не может дать стопроцентного ответа или рекомендации, как оно должно быть и что нужно делать, чтобы никто из военных не выдвигал таких претензий.

Если честно, то есть такая проблема. Потому что мы не видим стопроцентной вовлеченности и ответственности гражданского населения, особенно людей, работающих в военном секторе, которые обеспечивают работу армии… И чем дальше мы идем, тем больше становится пропасть между военными и гражданскими. Они не понимают нас, а мы их не понимаем. И нам от этого морально очень тяжело.

Но мы должны помнить, что они не военные люди, что они не понимают, о чем мы говорим, что чувствуем, что нас беспокоит, что нам болит. У них нет такой ответственности как у нас – за их решения и поступки их не может постичь то, что может нас постичь.

Но у большинства из нас, и военных, и гражданских, есть общая цель – победить в этой войне и отвоевать свои территории с течением времени, когда у нас будет историческая возможность.

И именно это объединяет нас в одну нацию, одно целое.

То есть у вас лично к гражданской части общества подобных претензий нет?

– Ну как сказать… Подобная ситуация для меня лично – это тяжелое испытание. Я много передвигаюсь по стране в силу определенных обстоятельств и тех задач, которые выполняю в подразделении. Потому что многое нужно делать в разных местах и с разными людьми разговаривать, решать какие-то вопросы. И я, конечно, все это вижу…

Особенно Киев в этом отношении вызывает очень грустные эмоции. Там очень заметно, как люди "закрываются" от всего, что связано с войной. И это тяжеловато…

Михаил Савицкий

Я понимаю, что люди просто не хотят смотреть на то, что вызывает у них стрессовые эмоции.

Мой сын сейчас живет и учится в Киеве, и еще год назад меня пригласили провести урок у него в школе: познакомиться с детьми, рассказать о себе, о боевых действиях, о каких-то нестрашных вещах на войне. И я для этого случая надел "пиксель". Иду по торговому центру и чувствую, что люди на меня смотрят как-то по-особому. Посмотрят и опускают глаза или отводят взгляд. Я своим видом, своей формой вызывал у них отрицательные эмоции.

Я уже потом понял, что они могли подумать, что я из ТЦК. А тогда еще даже не было столь "острой" и неоднозначной ситуации с ТЦК.

Я понимаю людей: им хочется просто жить и не хочется воевать, им не хочется погружаться в негативные эмоции, они думают, что кто-то другой за них может одержать победу. Но победить врага, особенно этого врага, можно только вместе.

Тоталитаризм со всей своей жестокостью в чем-то выигрывает у демократии с ее лояльным и либеральным отношением ко всему.

В "совке" к войне готовились буквально с детского сада: людей с детства – с октябрят, с пионеров – готовили к тому, что они должны будут взять в руки оружие и защищать свою страну. Всем вдалбливали в голову, что у них у всех есть какая-то общая цель, что у них есть сильный и коварный враг, что в любом случае надо будет с ним бороться и защищать свои достижения. Людям объясняли не только почему это нужно делать, но и как это нужно делать. И это постепенно работало. Большинство в СССР готово было идти и воевать против того, на кого укажет власть. Потом это постепенно все развалилось и, слава богу, что так произошло...

Я всегда был уверен в том, что если нам придется воевать с каким-нибудь сильным врагом, и при этом я думал, что именно такой у нас враг будет, как сейчас, а не какой-то другой, то должны будут воевать все или всячески помогать воюющим.

К сожалению, у нас такого нет. У некоторой части общества, к сожалению, нет этого понимания. Люди думают о том, как им жить дальше. И они имеют на это право. Потому что это естественно. Но от войны мы никуда не денемся.

Летать – это очень красиво

Вам ваша военная специальность нравится? Нет какого-то разочарования, что в свое время решили стать пилотом БпЛА и заниматься именно аэроразведкой?

– Ни в коем случае. Мне очень нравится моя военная специальность. Мне также очень нравится, что рядом со мной работают люди, понимающие, насколько это важная вещь.

У нас очень много направлений деятельности, и эта тема стремительно развивается. Есть множество вариантов, как можно себя проявить, и есть возможность для творческого подхода к выполнению задач.

А еще это очень красиво. Летать – это очень красиво.

Я еще помню, когда моя группа работала на "Мавиках". Ты летишь вечером с вылета, а у тебя внизу невероятно красивые виды. Там очень классная камера, которая четко передает все цвета. Ты управляешь самолетом, летящим над облаками, над Днепром и просто любуешься тем, что видишь…

У нас все работает в комплексе. Есть пушка. У пушки есть расчет, который работает точно и выверено, как часы. Ребята заряжают пушку. Мы им даем четкую картинку, корректируем огонь. Наши офицеры стреляют просто, как боженьки. А мы им помогаем для того, чтобы каждый снаряд летел туда, куда это нужно.

Мог бы я как актер, как артист, как творческий человек больше влиять на ход боевых действий?! Моя цель – влиять на ход боевых действий.

Статистику я, конечно, не могу приводить, но поверьте мне: добрых дел мы сделали достаточно много, чтобы могли уверенно сказать, что мы действительно влияем на ход боевых действий и останавливаем врага.

Михаил Савицкий в начале июня получил из рук командира желанный "Штормовой берет" и "Крест доблести"

Все складывается так, как должно складываться. Мне очень нравится. Аэроразведка – это действенное средство, с помощью которого мы можем останавливать врага. И мы это максимально делаем. И будем делать столько – сколько потребуется.

Не пропустите

Стремлюсь влиять на ход боевых действий, – запорожский музыкант и аэроразведчик 29.06.2025, 14:01 Комбинированной атаке подвергся прифронтовой Степногорск на Запорожье – кадры 29.06.2025, 09:56